Оригинальное название: Interesting narrative; being a journal of the flight of Alfred E. Mathews, of Stark co., Ohio

Автор: Альфред Э. Мэтьюс

Год публикации: 1861

Издателя, к сожалению, установить не удалось

Дневники по природе своей всегда вовлекают. Они переносят читателя в непосредственную близость от автора, позволяя смотреть на окружающую действительность буквально его глазами, и ощущать то же самое, что ощущал их составитель.

Однако именно эта работа идет ещё дальше. По мере чтения нам доведётся почувствовать невзгоды, выпавшие на долю Альфреда Мэттьюса едва ли не на физическом уровне. Не раз предстоит нам перейти топкое болото, промокнуть до нитки под ледяным ливнем, и отбиться палкой от ядовитого гада.

Вместе с автором мы побываем в самых диких дебрях юга и юго-востока США, разрываемых в то время клещами междоусобной войны. Путешествие обещает быть нелёгким, но оттого лишь более захватывающим. А потому обязательно берём с собой компасы, консервы и палатки – иначе рискуем так и не добраться до пункта назначения.

ДЛЯ ПУБЛИКИ

В результате настоятельных и многочисленных просьб нижеподписавшийся согласился предоставить личный отчет о своем отбытии с Юга после того, как между Соединёнными Штатами и так называемой Конфедерацией разразилась война.

Главной целью в данном случае является исключительно отражение истины и стремление к справедливости, а никак не месть и злопыхательство в отношении тех, от чьих деяний, направляемых местечковыми предрассудками, ему выпало претерпеть мучительные страдания.

Следовательно, он поведает «правдивую, ничуть не приукрашенную историю», и наделит читателя правом самостоятельно вывести достодолжное заключение. Если же эти скромные страницы достигнут указанной цели, тогда автор в самой полной мере удовольствуется полученной компенсацией за свои труды и невзгоды.

Альфред И. Мэттьюс

Июль, 1861

ПОВЕСТВОВАНИЕ

К тому времени, когда Юг положительно решил отделяться (в конце 1860 года), я уже больше года служил учителем на севере округа Таскалуса, Алабама. В те дни несколько видных сепаратистов собрались вместе и постановили сколотить военную силу, дабы отстоять свои права.

Без спроса меня записали в ополчение, и в качестве общественного долга вменили «защиту интересов Юга». Если же я не подчинюсь, то буду подвергнут трибуналу, который станет выписывать штрафы по пять долларов за каждый отказ явиться на сборы.

Поначалу я счел благоразумным согласиться, и потому прибыл на первые два «упражнения». В роте насчитывалось примерно 75 человек, причем из них вполне могли бы выйти дельные солдаты, если бы только офицеры не пили, как лошади. Разве что капитан не напивался до беспамятства, у него даже получилось ходить по прямой линии и более-менее внятно разговаривать.

В общем, дела обстояли неважно. К концу учений я узнал о военной подготовке не больше, чем до ее начала. То же самое, несомненно, касалось и всех остальных призывников. Капитан был неплохим офицером, с боевым, кстати, опытом, но никто его не слушал. Дисциплиной там и не пахло.

Меня назначили клерком избирательной комиссии на участок в Нью-Лексингтоне: предстояло выбрать делегатов на съезд в Монтгомери, где предполагалось устроить голосование насчет отделения. Референдум прошёл вполне сдержанно и справедливо. Большинство голосов ушло кандидатам из Союза¹, а поскольку все они были рабовладельцами, съезд постановил отделяться.

Я давненько взял за привычку прогуливаться после завтрака, и в пятницу, 28 декабря, как обычно вышел на улицу. Правда, на этот раз прогулка несколько затянулась. Сам того не заметив, я как-то пересек границу штата.

Однако, согласно закону, в этом случае гражданин обязывался забыть обо всем имуществе, каким успел обзавестись. Сюда же следовало включить деньги, неуплаченные мне школой, правда, школьные фонды всё равно пустили на нужды армии.

К полудню забарабанил дождь, который шёл едва ли не целые сутки. Ливень породил довольно глубокие ручьи, впоследствии затопившие низины, местами даже на три фута. А на следующий день, в субботу, передо мной образовались такие озера, что идти стало практически невозможно.

В конце концов я оказался на севере округа Пикенс² и набрёл там на дом местного фермера. Он вышел ко мне, сопровождаемый молодым человеком (очевиднее всего, своим сыном), и принялся рьяно расспрашивать, кто я, откуда, и куда иду. Узнав, что путь мой лежит из Таскалусы в Коламбус³, хозяин признал меня за южанина, после чего щедро напоил водой.

Тем же вечером я остановился в доме другого, куда более дородного земледельца – сторонника сепаратизма (конечно же, о своих политических взглядах и намеченном маршруте я ему ничего не сказал). Зато он поведал, что недавно одного джентльмена, преподавателя пения из этих краев, задержали по подозрению в принадлежности к северянам. Учителю грозила страшная кара, но тот заявил, что прибыл из Теннесси, в доказательство чего предоставил рекомендательные письма. Потом его отпустили.

В ту пору северянам жилось здесь тяжко, вернее сказать, рискованно. Послабления допускались лишь в том случае, если они сумели бы достойно влиться в ряды общества. Хотя крупных городов такое презрение почти не коснулось, особенно если жители Севера вели там серьезные дела. Учителей же, и мелких лавочников, тем более новоприбывших, заведомо подозревали во всем, в чём только можно. А вот инженеров не трогали.