Оригинальное название: A Journey to Ohio in 1810, as Recorded in the Journal of Margaret Van Horn Dwight

Автор: Маргарет ван Хорн Дуайт

Год публикации: 1912 (1-е издание, а 5-е издание вышло в 1933 г.)

Издано в Yale University Press

ВВЕДЕНИЕ

«Если справедлива поговорка, что «хорошее вино не нуждается в ярлыке», то точно так же несомненно, что для хорошей пьесы не нужен никакой эпилог¹». Пожалуй, Розалинда могла бы развить мысль дальше: хорошей истории пролог ни к чему.

Настоящий дневник представляет собой законченное произведение и совершенно очарователен в своей завершенности, а потому не хочется портить его чересчур подробным введением.

[Здесь редакция позволила себе небольшую вольность. Видите ли, дальше по тексту шла информация о том, как завершилась жизненная история автора.

И на наш скромный взгляд, лучше эти сведения все-таки перенести в самый конец. Обещаем, они никуда не исчезнут и будут ждать вас в Послесловии.]

Итак, Маргарет Дуайт начала вести дневник о тяжелой поездке в Огайо 1810 года, чтобы исполнить обещание, данное своей кузине Элизабет Вулси-младшей, и по приезде немедленно отправила записи сестре.

Много лет спустя книжица вернулась к сыну Маргарет, а сейчас уже перешла в руки ее внучки, мисс Кэтрин Рейнольдс – она проживает в районе Уотерфорд, штат Пенсильвания.

В целом дневник отлично сохранился, хотя первые две страницы, к сожалению, давно утрачены. Однако куда важнее отметить, что он существует в двух экземплярах.

Настоящий текст был перепечатан с оригинала настолько точно, насколько позволяли технические возможности типографии.

Макс Фарранд²

²

Американский историк, преподаватель Йельского университета (1869–1945 гг.)

Милфорд³, вечер пятницы, дом капитана Понда

Душечка Элизабет! Право, не знаю, стоит ли начинать дневник с рассказов о том, как горько расставаться со всеми друзьями-знакомыми: пожалуй, ты и сама знаешь.

Целый день на душе кошки скребли, почти ни с кем не разговаривала. Нет-нет да начнешь терзаться, будто забыла кому что сказать или выразить признательность.

Не попрощалась как следует с той же Салли, и теперь мучает совесть. Боюсь, как бы она не обиделась и не решила, что я совсем неблагодарная.

Покидая дом твоей матушки, впервые за всю жизнь поняла, насколько грустно разлучаться с друзьями. Только в тот самый миг почувствовала, как же сильно ее люблю. Будь моя воля, вообще никуда бы не уезжала.

Увы, уже слишком поздно. Дьякон Уолкотт с женой очень добры и обходительны, а мисс Уолкотт просто замечательная попутчица, не представляю, что бы без нее делала.

Сегодня после обеда гостили у Батлера, а потом я сразу заглянула к дяде Понду на чай. Они вместе с тетей любезно позволили мисс Уолкотт заночевать со мной.

Прощаться с друзьями ходила вместе с кузиной Пэтти. Завтра выезжаем в Стэмфорд⁴.

Вечер субботы, постоялый двор Д. Нэша, Мидлсекс⁵

Сегодня в дороге общее настроение было прескверное. Все поникли из-за разлуки с близкими, которые с каждой минутой оставались все дальше и дальше позади.

Кого сложно попрекать молчанием, так это миссис Уолкотт: дома слег с туберкулезом ее отец. Мистер Уолкотт, как и подобает хорошему мужу, постоянно пытается приободрить ее то участливым взглядом, то добрым словом.

Поели овсянки в таверне района Уэст-Фармс округа Фэйрфилд. Внутри к нам с мисс Уолкотт (кстати, ее зовут Сьюзен, а не Ханна, Салли или Эбби, как можно было бы подумать) привязалась какая-то старушка:

— Ну, девочки, куда едете?

— В Новый Коннектикут⁶!

— Да вы что, аж в Новый Коннектикут? Ох и далеко собрались, представить страшно. А сколько ехать?

— Почти шестьсот миль.

— Боже, девочки, а мужья-то с вами?

— Мы незамужние, мэм.

— Еще и незамужние! Ужас какой, там же сплошные дикари-индейцы.

Тут беспокойную даму позвали к дочери, которая оказалась владелицей заведения. Та уже пять месяцев мучилась от опухоли, но теперь ее наконец должны были прооперировать доктора, случайно заглянувшие на постоялый двор.

Вскоре мать снова вышла к нам и воскликнула:

— Потрошат мое бедное дитя, коновалы! Уж лучше угодить в плен к краснокожим, чем смотреть на это.

Старушку впору пожалеть, но где там удержаться от улыбки.

Не стану утомлять тебя описаниями окрестностей штата Нью-Йорк, через которые пролегал наш путь. Да и при всем желании не смогла бы, поскольку с самого мига нашего расставания всю дорогу сижу в плену назойливого, но вполне знакомого попутчика – Гордости.

Не желая снисходить до местных, я не удостоила здешние края и толикой внимания.

Наверняка воскликнешь: «Как жаль!», но, вопреки сожалениям и здравому смыслу, ничего с собой поделать не могу.

Пожалуй, Гордость останется провожатым, пока не подъедем к горам. Неспроста же где-то в Притчах говорится, что «гордость не возносится до гор», вот только не помню где, кажется, на соседней странице с «нет ничего благого». Джулия вот точно знает.

В целом путешествовать в фургоне не так уж плохо и почти не устаешь. Тяжело скорее от мыслей о том, что ехать еще целый месяц.

Добравшись до постоялого двора Нэша, не обнаружили там ни души, кроме одного-единственного джентльмена, походившего на врача. Внучка мистера Нэша Сюзанна говорит, клиент он «непростой», любит вкусную еду и постоянное внимание, но платит за них неохотно.

Останемся здесь на воскресенье.

Вечер воскресенья

Утром заглянула Сюзанна и пригласила сходить на собрание в местную церковь. Сначала мы отказались, но потом я передумала и, как выразилась Сюзанна, когда любезно представляла меня друзьям, «заимела намерение».